*** (Ты говоришь, я ничего не знаю о любви...)

Ты говоришь, я ничего не знаю о любви,
Но в мире, блистающем чудесами,
Мне бы хотелось быть берегами Невы,
Обнимая твою спокойность веками.

Ты говоришь, я ничего не знаю о любви,
Но при виде тебя сердце исполнено
Робким движеньем рождающейся листвы,
Похожее на безмятежные волны.

Ты говоришь, я ничего не знаю о любви,
Но чувствую себя облаком, млеющим
Нежными переливами среди синевы,
Когда ты идёшь по цветущей аллее.

Ты говоришь, я ничего не знаю о любви,
Но пышная липа у твоего окна,
Собирающая юркий солнечный блик,
Так дышит, словно она в тебя влюблена.

Ты говоришь, я ничего не знаю о любви,
Но все лучшие песни об этом чувстве
Посвящаю тебе, будто они – мои.
Вот и всё, что следует знать об искусстве.

Муза

Ты появилась в отражениях
Прозрачного и лёгкого дня,
Где-то на заре стихосложений,
Пыльцой золотистой звеня.

Возникла, как лепесток коралла,
Сияющий от робкой тесноты.
Когда строфа сверкать старалась,
Чтоб перейти с мечтой на «ты», —
В такт мерным дуновениям
Порхала, услышав рифмы о богах.

Теперь, под шелковистым опахалом,
До знойного и яркого темна
Слова пульсировали на губах
И подымалась страстная волна!

Зимнее воспоминание

Вот бы снова свернуться морозцем
Того, свежеслучившегося дня!
Скрутиться в узор от сказочной трости
И крепчать, пропуская блеск янтаря.

Залиться сладким божественным светом
Сверху донизу — искристо воспета,
Я бы исполнилась им, как баночка с мёдом,
Или огнями задумчиво ждущей ели –
Так бы глазела рождественской одой,
Слушая виолончели.

В зримой тишине неведомой дрёмы
Искренна полуденным инеем —
Я удивилась чему-то уже родному;
Посреди вечера оранжево-синего,
Когда всё было решительно просто,
Я бы вновь свернулась морозцем —
Краткой формой твоего имени.

Ромашка, шепчущая нежности

Щебечущие пташки
Расчистят тропинку шуршащих,
Упавших к твоим ногам,
И, скребя небо пёрышками,
Совьют себе гнёздышко
Под самым солнышком.

А я вплету в твои волосы ромашку, у самого ушка,
Чтобы она шептала сияющими лепесточками
И щекотала нежностью.

Я попрошу её,
Чтобы она считала смущения,
И каждое сопровождала шепоточками
До бесконечности.

Там у пташек
Уже не гнёздышко,
А шалашик
Из листьев
То ли настоящих,
То ли бумажных.

А такие стихи — только шёпотом, на ушко,
Чтоб потом глазки —
Такие наташковые;
А слеза — роса,
И все — ромашковые...

Пташки соберут драгоценные слезинки
И по неловкости рассыпят по небу
Звёздочками, прям из корзинки.

Я знаю,
Почему ты аккуратно убираешь волосы за ушко
Жестом, полным бережности:
Там же ромашка,
Шепчущая
Нежности.